Яркий весенний закат уже угас, окна налились чернотой. Неслышно вошедший слуга зажег свечи в старинных тяжелых подсвечниках и опустил шторы. На большом блюде давно остыл пирог с грибами из прошлогоднего урожая.

- Ваш батюшка, - говорил лорд Лестин, - перед смертью обеспечил вам поддержку части лордов и членов Государственного Совета. Но он никак не мог предполагать, что умрет маленький король Август и власть перейдет к Густаву не только фактически, но и формально. Большинство тех, кто остались ему верны, сейчас кто где. В лучшем случае они получили отставку, как я. Кто-то уехал, кто-то вовсе пропал… или арестован и выслан, как Марч или Радич, например. В какой-то степени нам сейчас это все на руку – вам нельзя пока появляться в Леррене… да, по-хорошему, и вообще нельзя – вплоть до самого конца. Но это затрудняет дело, главным образом, из-за расстояний. Всем хороша страна Лерана, - усмехнулся он, - да уж очень велика.

- О да, - фыркнул Патрик, - это я уже понял.

- Пока вы не очутились в безопасности, я не мог даже косвенно навести справки о тех, кого в столице сейчас нет, чтобы не выглядеть в глазах Густава подозрительным. Теперь – по крайней мере, о половине из тех, кого оставил вам отец – я точно могу сказать, кто где и в каком качестве находится. И скажу честно: не все будет так радужно. Одно дело – подтвердить вашу невиновность, имея Густава лишь регентом, тем более в той неразберихе, которая случилась после смерти Его Величества. И совсем другое – признать вас живым, когда вы официально мертвы, да еще и будучи самому в опале, да еще при законном короле. Это попахивает государственным переворотом.

- Можно подумать, это и так не ясно, - заметил Патрик.

- Для нас с вами – да. Но нам, согласитесь, терять нечего. Им – есть. У большинства семьи, дети. Родственники, которые в чести у Густава. Имения и казна. Станут ли они рисковать этим всем ради вас – Бог весть. И это теперь зависит только от нас с вами.

Они засиделись далеко за полночь. Перебирали имена, прикидывая, прикидывая, кто может и хотел бы помочь. И выходило – не так уж и плохо, и хоть немного было тех, кто в списке «точно поможет», но не так уж и много получалось тех, кто «точно предаст».

- Главное – Совет, - сказал Патрик. – От того, признает ли меня Совет, зависит очень многое.

- Совет… с Советом тяжко, мой принц, - вздохнул и Лестин. – Из тех, кто был в Совете при вашем отце, осталась едва ли четверть. Густав позаботился о том, чтобы окружить себя верными людьми, а они, как вы понимаете, не из тех, кто был верен Его Величеству Карлу. И сейчас я бы не рискнул даже трогать их.

- И гвардия… ох, как нам нужна гвардия! Государственный переворот… черт, - горько проронил Патрик, - когда меня обвиняли в попытке измены, я был ни сном ни духом! Кто бы мог подумать, что я и вправду стану замышлять против власти?

- Все когда-то бывает в первый раз, - философски заметил Лестин.

- Надеюсь, что и в последний, - в тон ему отозвался принц.

Лестин постучал костяшками пальцев по столешнице.

- Так вот, гвардия. Кто еще из военных остался в столице?

- Мой принц, пока удалось узнать не так уж много. Мне сейчас не по должности соваться к военным. Пока я только знаю, что остался в столице полковник де Лерон, потому что видел его на военном параде по случаю коронации. Де Лерона я помню еще с тех времен, когда он был лейтенантом – мы воевали вместе с его отцом. Говорят, он в чести у Густава теперь, но за него я могу ручаться – он предан Его Величеству Карлу.

- Де Лерон… Лейб-гвардейский императорский?

Лестин покачал головой:

- Лейб-гвардии больше нет, мой принц. Густав расформировал полк в первые же дни после коронации. Обязанности лейб-гвардейцев перешли к Особому, а офицеров распределили кого куда. Но де Лерон – пока – в Леррене.

- Понятно, - Патрик помрачнел. - А кавалерия? У лейб-кирасиров был полковник Айнике – что с ним стало?

- Не знаю, мой принц, но постараюсь выяснить.

- Для ареста Гайцберга нужно…

- Ареста? – переспросил Лестин, глядя на него.

- Да, - твердо ответил Патрик. - Мне нужно, чтобы Гайцберга арестовали и судили. По закону. Как предателя и узурпатора. Мне не нужна его смерть, напротив – он должен быть взят живым, законно и с соблюдением всех правил. Я должен показать с самого начала, что все, что я делаю – по праву… по праву чести. Так вот, для ареста Густава нам нужно иметь военное превосходство – хотя бы на несколько дней.

Лестин задумчиво провел пальцами по скатерти, выложил в ряд нож и вилку.

- Между прочим, вы забыли еще кое о чем, мой принц.

Патрик вопросительно посмотрел на него.

- Синод.

- Ч-черт…

- Черт тут как раз плохой помощник, - засмеялся Лестин. – Но…

- … но, зная нрав архиепископа Георгия, я бы и от его помощи не отказался, - закончил, тоже улыбаясь, Патрик.

- Да. Георгий не станет рисковать всем просто так. Либо он должен очень верить вам…

- Что вряд ли…

- …либо у него должны случиться серьезные проблемы с королем.

- Ни на то, ни на другое я бы не рассчитывал…

- Есть еще третий вариант – золото. Даже церковь, как бы ни была она богата, не откажется от щедрых пожертвований. Кстати, это касается и всех остальных. Вряд ли кто-то пойдет за вами, заручившись одними лишь обещаниями.

- Лорд Лестин, - невесело проговорил Патрик, - я все это знаю. Беда в том, что… - он запнулся. – Смешно, но я теперь беден, как церковная мышь. Вы сами знаете… у меня ни гроша.

- Церковные мыши иногда бывают и богатыми, мой принц. Если знают, в каком углу лежат хлебные корки и кусочки сала.

Патрик вопросительно приподнял бровь.

- Неужели вы думаете, что Его Величество оставил вас нищим? Сто тысяч золотом оставлено вам в развалинах старого замка на Святом озере. Нужно только доехать туда, но теперь вы на ногах, и это не проблема. Без вас я не счел себя вправе трогать эти деньги, поэтому оттуда не взято ни единой монеты.

Несколько минут Патрик молчал. Потом проговорил едва слышно:

- Спасибо.

Они помолчали. Лестин расстегнул ворот, вытер пот со лба – постарались слуги ван Эйрека, натопили на ночь от души. Было уже поздно, дом погрузился в тишину, даже Август Анри уже лег – окно его спальни в другом крыле дома, выходящее во двор, давно погасло. Где-то едва слышно скреблась мышь. В кабинете хозяина хрипло ударили часы.

- Как вы думаете, лорд Лестин, - Патрик встал, потянулся и прошелся по библиотеке до полок до двери, - сколько времени нам потребуется, чтобы подготовить все это? Год? Два? Три?

- Не знаю, мой принц, но думаю, не меньше двух лет. Но давайте не будем загадывать. Уложимся в два года – хорошо, нет – значит, нет. Слишком тянуть опасно – есть вероятность, что заговор будет раскрыт. Но и торопиться не с руки. Вам придется много ездить, на раздумья верным тоже нужно время. И учтите, что и в стране сейчас неспокойно – значит, нужна будет осторожность. Кстати, сейчас время работает на нас, и я думаю, что чем дальше, тем больше будет недовольных. Густав уже теперь проявляет себя не с лучшей стороны.

 Патрик подошел к окну, всмотрелся в темный сад. Выплыл месяц; в переплетении ветвей он казался маленькой лодкой, плывущей среди льдин-облаков. Ветки качались, бросая на землю рваные тени.

- Патрик, - осторожно сказал Лестин, - скоро будет оказия в Версану. Вы не хотите написать матушке?

- Нет, - не оборачиваясь, ответил принц.

- Вам… совсем безразлична ее судьба?

Патрик пожал плечами, выбил пальцами негромкую дробь на подоконнике.

- Ее Величество уехала на родину – значит, она в безопасности. Все остальное… неважно. Пусть ей там будет хорошо. Все.

Лестин кивнул, подавив вздох.

- Скажите лучше, как себя чувствуют их высочества?

- Живы и здоровы, - ответил лорд. – Их высочества Агнесса и Бланка делают большие успехи в обучении – я слышал, они уже бегло читают и хорошо рисуют. Зимой, правда, обе болели корью, но теперь чувствуют себя хорошо.

- А Изабель?

- Тоже здорова… - Лестин запнулся.

- Что? – резко спросил Патрик, оборачиваясь.

- Король официально сделал ей предложение, - неохотно ответил Лестин.

Принц сжал кулаки.

- Что ответила ее высочество? – спросил он очень спокойно.

- Просила дать ей время подумать. До лета.

Патрик вполголоса пробормотал несколько ругательств.

- А… если не согласится?

- Не знаю, мой принц, - вздохнул Лестин. – Господь милостив, и будем надеяться…

- К черту надеяться, - сквозь зубы проговорил Патрик. – Действовать надо.